Одна из последних работ Лаборатории музейного проектирования – подготовка экспозиции в колокольне Ивана Великого и разработка Интернет-сайта по колокольне. В рамках этой работы мне приходилось много бывать на колокольне, фотографировать и изучать разнообразные источники по архитектуре Московского Кремля, включая такие нетривиальные как вид Кремлевского ансамбля из космоса («Google Map»). На сайте колокольни нами была подготовлена небольшая поэтическая хрестоматия «Иван Великий в русской поэзии», куда вошло раннее футуристическое стихотворение Б.Л.Пастернака «Об Иване Великом» (1914):

В тверди тверда слова рцы
Заторел дворцовый торец,
Прорывает студенцы
Чернолатый ратоборец.
С листовых его желез
Дробью растеклась столица,
Ей несет наперерез
Твердо слово рцы копытце.
Из желобчатых ложбин,
Из-за захолодей хлеблых
За полблином целый блин
Разминает белый облак.
А его обводит кисть,
Шибкой сини птичий причет,
В поцелуях цвель и чисть
Косит, носит, пишет, кличет.
В небе пестуны-писцы
Засинь во чисте содержат.
Шоры, говор, тор...
Но тверже
Твердо, твердо слово рцы.

Нельзя сказать, что стихотворение совсем обойдено вниманием исследователей, но литературоведы писали о нем сравнительно немного. В первую очередь заслуживают упоминания статья Вячеслава Всеволодовича Иванова «К истории поэтики Пастернака футуристического периода»[1] и конспект Михаила Леоновича Гаспарова, факсимильно опубликованный уже после смерти исследователя[2]. В этих работах присутствует ряд тонких наблюдений, которые представляются мне столь же интересными, сколь и односторонними. Причина в том, что авторы смотрели на объект исследования исключительно со стороны пастернаковского текста, я же хочу предложить вашему вниманию взгляд «со стороны колокольни».

Моя гипотеза состоит в том, что стихотворение является не столько «"за-умным" в хлебниковском смысле» (Иванов), сколько «натуралистическим». Играя с футуристической формой, Пастернак опирается, в первую очередь, на зрительные впечатления по принципу «описываю то, что вижу». Не лишним будет напомнить, что в период написания стихотворения поэт проживал по адресу: Лебяжий переулок, д. 1, комната 7, и из его окна открывался вид на Кремль.

В тверди тверда слова рцы
«Школьная поговорка "рцы слово твердо": названия букв азбуки, складывающиеся в поучение "будь верен слову"» (Гаспаров; об этом же – Иванов). Мимо внимания исследователей прошло то, что слово «рцы» (точнее – «Трцы») написано непосредственно на колокольне (начало надписи на барабане: «Изволением Стыя Трцы»). Тем самым первая строка стихотворения может быть понята буквально: в [небесной] тверди стоит слово «рцы».

Заторел дворцовый торец
М.Л.Гаспаров считает, что описан «фасад кремлевского дворца (торец, ребристый выступ Гранатовитой палаты)». Утверждение представляется сомнительным с двух точек зрения: вряд ли Пастернак назвал бы фасад торцом (все-таки это разные части здания); не вполне ясно, что же этот торец загораживает («заторивает»). Куда более вероятным кажется, что поэт описывает вид из своего окна в Лебяжьем переулке. Сейчас это трудно проверить, т.к. панораму Кремля от дома 1 загораживает Большой Каменный мост В.А.Щуко и В.Г.Гельфрейха (1938), но на карте «Google Map» отчетливо видно, что в 1914 году единственным препятствием взору был торец Большого Кремлевского дворца К.Тона, закрывающий колокольню на две третьих ее высоты.

Прорывает студенцы
Чернолатый ратоборец.
С листовых его желез
Дробью растеклась столица
«Не совсем ясно, почему белая колокольня названа «чернолатым» ратоборцем, а верх ее (?) – листовыми железами» (Гаспаров). По-моему, все очевидно: «чернолатый» потому, что золото имеет черный отлив в тенях. Что же касается листовых желез, то колокольня действительно крыта не железом, а медью. Но достаточно увидеть изнутри клепаную конструкцию кровли Ивана Великого и дробные виды Москвы, открывающиеся из вентиляционных окошек, чтобы понять истоки данного образа. А в 1914 году Пастернак это видеть мог. Колокольня была закрыта для посещения в 1918-м.

Ей несет наперерез
Твердо слово рцы копытце.
«…под ней мостовая…, по которой дробно торят дорогу извозчики (копытце, шоры на лошадях, тор)» (Гаспаров). – Более вероятным представляется, что речь не об извозчичьих лошадях, а о надписи на колокольне: буква «Ц», написанная славянской вязью, напоминает копытце. То есть и в этом случае строка стихотворения может быть понята как зрительный образ.

Из желобчатых ложбин,
И опять зрительный образ: речь явно об архитектурных формах колокольни.

Из-за захолодей хлеблых
За полблином целый блин
Разминает белый облак.
А его обводит кисть,
Шибкой сини птичий причет,
В поцелуях цвель и чисть
Косит, носит, пишет, кличет.
В небе пестуны-писцы
Засинь во чисте содержат.
Шоры, говор, тор...

Справедливые наблюдения:
- «Колокольный звон обозначен по народному звукоподражанию «блин, блин, полблина, полблина….» (Гаспаров)
- «Звон колоколов сравнивается с работой небесных «пестунов-писцов», которые описываются как «птичий причет» (Иванов)

Но тверже
Твердо, твердо слово рцы.